индульгенция

        (лат. indulgentia, «милость», «прощение»), в римско-католической церкви - частичное или полное освобождение (разрешение) церковью верующего от наказания за грехи, и на этом основании — от соответствующего искупительного действия, покаяния, налагаемого на грешника священником. Основанием для И.и в средние века были совершение верующим какого-либо деяния (например, паломничества к святым местам) или приравненная к нему уплата определенной денежной суммы в пользу церкви.

        В раннее средневековье, период перехода от публичного покаяния к частному (VI-X вв.) формируются предпосылки будущей практики И.й. Систематизация исповедально-покаянного цикла, а также попытки, в условиях учащения исповеди, сократить чрезмерно длинные и тяжелые покаянные циклы, вели на практике к коммутации покаяния. Различные виды покаяния становятся, таким образом, взаимозаменяемыми, что в свою очередь вело к определенному изменению отношения к покаянию как таковому. Другой предпосылкой возникновения И.й было то, что в процессе покаяния грешника важная роль отводилась заступничеству (посредничеству) церкви. В результате развития и взаимодействия этих элементов церковной практики и появляются первые И.й (впервые — в XI в. во Франции). В них церковь (папы, епископы) официально, юридическим актом, заверяла верующих в своем заступничестве и на этом основании прощала часть или все покаяние отдельному лицу. В отношении этих, «ранних», И.й считалось, что они действенны благодаря особой заступнической молитве за прегрешившего. Эффект И.й, таким образом, был, как предполагалось, равносилен результату того или иного покаяния, как если бы оно имело место. Вместе с тем переход к практике И.й был медленным, и в течение долгого времени они рассматривались зачастую как уступка несовершенству людей, не способных на трудную искупительную работу. Историческим поворотным пунктом в развитии практики И.й было начало крестовых походов, всем участникам которых даровалось полное отпущение грехов - т.н. indulgentia plenaria.

        С развитием практики дарования И.й значительную эволюцию претерпело отношение к ним теологов. Если ранние схоласты (Абеляр, Петр из Пуатье) подвергали практику И.й критике, то уже в кон. XII в. появляется ряд авторов, выступивших в ее пользу; однако детальной богословской базы практики И.й ими разработано не было. Новая фаза богословского обоснования И.й связана с развитием учения о «сокровищнице церкви». Согласно этому учению, «сверхдолжные» заслуги Христа, Богоматери и святых составляют некий запас, из которого могут черпать остальные христиане. Распоряжается этим запасом папа римский. Учение о «сокровищнице церкви» изменило богословское восприятие природы И.й: они приобрели силу юридического акта, посредством которого папа распоряжался «сокровищницей». Теория эта получила развитие в трудах выдающихся теологов XIII в. - Альберта Великого, Бонавентуры и, в особенности, Фомы Аквин-ского. В XlII-XrV вв. И.й постепенно переходят в исключительное ведение папства; этот процесс завершился в 1343 г. принятием теории «сокровищницы церкви» в качестве официальной церковной доктрины католицизма.

        В позднее средневековье количество И.й растет; при этом объем предписываемой искупительной работы (некоторое количество которой по-прежнему остается обязательным условием И.й) в целом уменьшается: так, в этом качестве могло предписываться посещение храма, прочтение нескольких молитв и т.д.

        По теории Фомы Аквинского, «снявшего» в своем учении об И.й исключительно важные вопросы об эквивалентности эффекта И.й стремлению достигнуть искупления, количеству труда покаяния и его результату и т.д., И.й действуют только потому, что церковь обладает «избыточными» заслугами и может ими распоряжаться; нет прощения греха как такового, но святость одних превышает греховность других, что делает возможной И.ю. Авторитетные сторонники И.й приводили в их пользу следующий довод: И.й значительно облегчают спасение грешников, ибо те из них, кто стремится к искуплению, не в силах его достигнуть, поскольку сама природа толкает людей на новые прегрешения. Нередко утверждалось также, как, например, в «Откровениях» св. Бригитты Шведской, что И.й неизмеримо более значимы для спасения человека, нежели личная праведность и духовные подвиги.

        В позднее средневековье система И.й усложняется. В сер. XV в. появляются И.й для усопших. Тогда же распространяются т.н. «масляные грамоты» — разрешения, за особую плату, употреблять в пищу яйца и молочные продукты в постные дни. Все большее хождение получает практика дарования особых И.й монашеским орденам — францисканцам, доминиканцам, кармелитам. Появляются легенды о чудесном даровании И.й по божественному велению; согласно одной из подобных легенд, такое повеление получил однажды Франциск Ассизский от Христа и Девы Марии.

        Известную деформацию претерпело на протяжении средневековья и представление о том, от чего освобождают И.й. Еще в XI в., ввиду недостаточной теоретической разработанности вопроса об отпущении грехов, происходит смешение понятий избавления от наказания (poena) и от самой вины (culpa), т.е. от греха. По логике вещей избавление от самих фехов должно происходить в результате таинства исповеди. В XII—XIII вв. в текстах И.й появляются четкие оговорки, что И.и даруются «сердечно покаявшимся и устно исповедовавшимся». Однако приблизительно с сер. XIII в. как в работах ученых богословов, так и в сознании людей утверждается представление, что И.и (по крайней мере в определенных случаях) могут избавлять «от вины и наказания» (а culpa et poena), т.е. прощать и сам грех. В массовом сознании это представление распространялось на все И.и, чему немало способствовали как злоупотреблявшие своей должностью специальные священники — распространители И.й (т.н. квестарии), так и нередко сами папы, стремившиеся, в поисках доходов, удовлетворить спрос на «легкое» прощение грехов.

        Практика дарования И.й «a culpa et poena» (а в более широком смысле — тогдашняя практика И.й вообще) вызывала критику независимых умов средневековья (Уиклифа, Гуса) и в целом была предметом напряжен-ныхдискуссий внутри католической церкви. На протяжении средневековья учение об И.й так или иначе отвергалось последователями различных, в том числе откровенно еретических учений - катарами, вальденсами, лоллардами, фратичелли и др. В широких слоях населения, а нередко и со стороны официальной церкви, вызывали осуждение такие злоупотребления квестариев, как продажа фальшивых И.й, а также фальшивых реликвий, сопровождаемая подчас запугиванием, угрозами отлучения от церкви и осуждения на вечные муки. В XV в., в преддверии Реформации, многие вопросы, связанные с практикой И.й, становятся предметом широкого обсуждения среди образованного духовенства. Вопрос об И.ях был одним из ключевых в критике католической церкви европейскими гуманистами и реформаторами. На Тридентском соборе в 1563 г. католическое духовенство осудило практику использования И.й как средства пополнения казны. При этом, однако, практика И.й была утверждена; учение об И.ях. получило на соборе развернутое изложение. 3 дальнейшем роль И.й в католической церковной практике снижается. В римско-католической церкви практика И.й существует и поныне, однако в исправленном и очищенном от известных меркантилистских соображений виде и без придания им того исключительно важного значения, которое было характерно для высокого и позднего средневековья.

        Литература: Lea H . С . A History of Aucicular Confession and Indulgences in the Latin Church. Vol. III. L., 1896; Lexikon für Theologie und Kirche. Bd. 1. Freiburg, 1957; Paulus N. Der Ablass im Mittelalter als Kulturfaktor. Köln, 1920.

        Л. Д. Щеглов